От Лизы к РозенталюОперный путь Леонида ДесятниковаВедомости / Среда 07 декабря 2005 Новинка из Большого стала ожидаемой вершиной в череде концертно-театральных приношений композитору. Аншлаг, давка за входными, создатели оперы в директорской ложе и полный состав бомонда в партере обеспечили ей статус ультрамодного события. Десятников получил положенную долю чествований и перед началом (спектакль был преподнесен как подарок Большого театра к 50-летию композитора), и после спектакля, когда половина зала аплодировала стоя. Успеху петербургской премьеры способствовал дирижер Александр Ведерников, вольготно расположивший солистов, хор и оркестр в просторном акустическом пространстве. Точно рассчитав баланс, он создал удобную основу для соло и ансамблей, сумел добиться от хора прозрачного пиано и приличной дикции, хоть и не всегда по нужным нотам. Впору мариинской сцене пришлась и режиссерская работа Эймунтаса Някрошюса — густонаселенный и действенный спектакль, способный заполонить любое сценическое пространство. Однако театр Някрошюса рассказывает свою историю, которая чаще всего идет вразрез с крепко спаянным музыкальным действием, не обращая внимания на смысловое напряжение партитуры Десятникова. Впрочем, симпатии солистов были явно на стороне партитуры. Лучший альянс сценического и вокального мастерства продемонстрировали Евгения Сегенюк (Вагнер) и Вадим Гильманов (Мусоргский). “Бедную Лизу” показали в концертном исполнении. В Питере — в Капелле, в Москве — в театре Анатолия Васильева, идеально подходящем для эксклюзивных событий. Эта камерная опера, всего для двух певцов и девяти инструментов, была написана 25-летним композитором и в свое время шла в Камерном театре Покровского. Удивительно, как мало в ней студенческого и незрелого. Стиль Десятникова на тот момент уже сложился и не испытал, пожалуй, только американских и аргентинских влияний. Фактура оперы терпкая и тонкая, благозвучие шатко, гармонии изысканно скребут слух. Сентиментальную повесть Карамзина Десятников услышал словно ушами начала XX века, поместив ее в разреженное символистское пространство. Мерностью темпа и простотой реплик “Бедная Лиза” напоминает “Пеллеаса и Мелизанду” Дебюсси, чьи герои не совершают поступков, а пропускают сквозь себя собственную судьбу. Вокальному стилю оперы не всегда хватает кантиленности, зато в опере есть романс Лизы под гитару — умелое, на грани фола, заигрывание с эстрадой. Роль Лизы хорошо удалась Юлии Корпачевой, певице с лирическим голосом и талантом, к тому же у нее был весьма интеллигентный партнер — Эндрю Гудвин (Эраст), австралиец, чей лирический тенор и вкус к камерному стилю вызывают доверие. Алексей Гориболь, душа и худрук фестиваля, дополнил “Бедную Лизу” еще двумя опусами, дающими представление о диапазоне десятниковского таланта. С одной стороны, “Свинцовое эхо” на стихи Дж. Хопкинса, исповедальная, но герметичная вещь, напряженная, словно так и не прорвавшийся нарыв, — ее эмоционально спел контратенор Олег Рябец. С другой — сюита из музыки к фильму “Москва” с большим процентом легких жанров и мудрено аранжированными советскими песнями — тут подкупала театральной наивностью рок-певица Дзусова. Пожалуй, питерские музыканты, выучившие эту вещь, оказались чересчур интеллигентны и превратили десятниковский кич в деликатные разводы. Не все фестивальные события позади: остались программы с музыкой Десятникова для театра и кино, а также московский показ “Детей Розенталя”. Современные русские композиторы: Леонид Десятников |